Астрология в Красноярске

Астропортрет русского поэта Павла Васильева (1910–1937)

На главную страницу    
Буралков А.А.
Совсем недавно, в переписке с одним из посетителей сайта «Астрология в Красноярске» я узнал о замечательном поэте, выходце из Прииртышья, Павле Васильеве. Построив его натальную карту, я обнаружил на ней Большой квадрат, или Крест, из 6 планет, словно описывающий тот крест Судьбы, который пронес молодой поэт за свою недолгую, но яркую жизнь. А потому захотелось рассмотреть жизнь и творчества этого поэта через всегда находящуюся под рукой призму астрологии.
Биография поэта.  Согласно Википедии, Павел Николаевич Васильев – русский поэт, родоначальник «героического периода» в русской литературе – «эпохи побеждающего в человеческой душе коммунизма» родился 23 декабря 1909 года (5 января 1910 года) в уездном городе  Зайсан (47° 28 N, 84° 52 E) Семипалатинской губернии Российской империи (ныне Восточно-Казахстанская область  Республики Казахстан) на границе с Китаем.

Зайсан на географической карте
Отец Павла – Николай Корнилович Васильев (1886–1940), выходец из казаков, выпускник Семипалатинской учительской семинарии. Мать – Глафира Матвеевна, урожд. Ржанникова (1888–1943), дочь крестьянина Красноуфимского уезда Пермской губернии, окончила прогимназию в Павлодаре. В 1906 году супруги Васильевы приехали в Зайсан, где Николай Корнилович поступил учителем в приходскую школу.
Как вспоминал зайсанский старожил Якуб Ахтямов, «Город моего детства Зайсан утопал, в зелени у подножия трех склонов Алтайских гор. По середине егоструились прозрачные воды звонкоголосой горной речки Жиманай. Этот не умолкающий ни днем, ни ночью поток реки делил город на две социально различные части; с одной стороны селились мирные люди, обыватели; с другой - квартировала военно-казачья часть. Как я теперь понимаю, первые просто жили, а вторые охраняли их покой и рубежи Российской империи. В нашем Зайсане содержался в совершенстве благоустроенный парк. По воскресеньям и праздникам в парке играл воинский духовой оркестр. По аллеям, усыпанным желтым речным песком, чинно прогуливались мирные граждане, военные с дамами, кавалеры с барышнями. (...) В городе были школы – русские и татарские, церкви, мечети».
В этом городе чета Васильевых прожила четыре года. Два первых ребёнка Васильевых, Владимир и Нина, умерли в младенчестве. Боясь за судьбу третьего, Павла, Васильевы в 1911 году переехали в Павлодар, где Николай Корнилович преподавал на педагогических курсах.

Павел Васильев		   Затем Васильевы часто переезжали по местам службы Николая Корниловича: в 1913 году – в станицу Сандыктавскую; в 1914 году – в Атбасар; в 1916 году – в Петропавловск, где Павел поступил в первый класс.
Нелегкой была эта кочевая жизнь, тем более, что строить ее приходилось в водовороте тех социальных катаклизмов, которые выпали на второе десятилетие века. В Петропавловске, когда там жили Васильевы развернулось кровавое противостояние красных и белых, В Омске, когда Верховный правитель России Колчак сделал его столицей, Николая Корниловича в 1919 году принудительно мобилизовали в белую армию и ему с великим трудом удалось вырваться из нее.
В конце 1920 года Васильевы вернулись в Павлодар, где поселились у родителей Глафиры Матвеевны. Павел учился в 7-летней школе, находящейся в ведении Управления водного транспорта, которой заведовал его отец, затем – в школе II ступени.
По просьбе учителя литературы в 1921 году Павел написал стихотворение к годовщине смерти В.И. Ленина, ставшее школьной песней. Это были его первые стихи.
Летом 1923 года отправился в организованное для учащихся плавание на пароходе вверх по Иртышу до озера Зайсан.
Павел очень рано начал не только читать, сочинять первые стихи, но и проявлять свой неуёмный, беспокойный характер. После одной крупной размолвки с отцом 15-летний Павел просто убежал из дома. Добрался до Омска, там тоже не задержался и в июне 1926 года отправился к Тихому океану, во Владивосток, где несколько месяцев проучился в Дальневосточном университете.
Там прошло его первое публичное выступление. Участвовал в работе литературно-художественного общества, поэтической секцией которого руководил Рюрик Ивнев. Здесь же состоялась его первая публикация: в газете «Красный молодняк» 6 ноября 1926 года было напечатано стихотворение «Октябрь». Именно во Владивостоке Павла приметил оказавшийся там в командировке Рюрик Ивнев, который помог Павлу.
В начале декабря 1926 года Васильев – с рекомендательным письмом от Рюрика Ивнева – уехал в Москву. По пути останавливался в Хабаровске, Новосибирске, Омске, где участвовал в литературных собраниях и печатался в местной периодике, в том числе в журнале «Сибирские огни», выходившем под редакцией В. Зазубрина. В Москву приехал в июле 1927 года, по направлению Всероссийского Союза писателей поступил на литературное отделение Рабфака искусств им. А.В. Луначарского. Но 1928 году Павел вернулся в Омск, где жил у родителей. В Омске Васильев участвовал в местной литературной жизни – в местных газетах печатались его стихи.
Там же, в Омске, Павел Васильев познакомился со своей первой женой. Услышав, как он читает свои стихи, 17-летняя Галина Анучина была покорена. И сам он влюбился в неё мгновенно. К нему пришла большая любовь. Может быть, в первый раз, но далеко не в последний.
 В августе 1928 года Павел Васильев с товарищем – Николаем Титовым отправились в странствие по Сибири и Дальнему Востоку. Работали культмассовиками, охотниками, матросами, старателями на золотых приисках на Селемдже, о чём Васильев рассказал в книгах очерков «В золотой разведке» (1930) и «Люди в тайге» (1931); много печатались, часто подписываясь псевдонимами «Павел Китаев» и «Николай Ханов». По возвращении с приисков в Хабаровск вели богемный образ жизни, вызвав осуждающие отклики в прессе, с появлением которых Васильев уехал во Владивосток, где публиковал очерки в газете «Красное знамя». Осенью 1929 года Васильев приехал в Москву. Работал в газете «Голос рыбака», в качестве специального корреспондента ездил на Каспий и Арал.
В 1930 году Васильев и Галина Анучина поженились. Впрочем, вначале жили в разлуке. Лишь в 1931 году Галина приехала к мужу в Москву. Их совместная московская жизнь, полная бытовых неурядиц и переживаний, длилась не слишком долго: в декабре 1932 года Васильев отвёз свою беременную жену обратно, в Омск. И молодая семья распалась. Но нет худа без добра: именно это ведь и спасло – всего-то через несколько лет – и саму Галину Анучину, и единственную дочь Павла Васильева Наталью, родившуюся в 1933 году.
В 1930–1932 годах стихи Васильева печатались в «Известиях», «Литературной газете», «Новом мире», «Красной нови», «Земле советской», «Пролетарском авангарде», «Женском журнале», «Огоньке» и других периодических изданиях. Одно из стихотворений он посвятил своей очередной возлюбленной  Наталье Кончаловской. Признание поэтического таланта сопровождалось постоянными оговорками о чуждости Васильева новому строю, яркая личность поэта стала обрастать окололитературными сплетнями, как было в своё время с Сергеем Есениным.
1932 год в жизни Васильева был богат на события. В марте того года он, вместе с Н. Ановым, Е. Забелиным, С. Марковым, Л. Мартыновым и Л. Черноморцевым, был арестован по так называемому делу антисоветской группы «Сибиряки». Атмосферу озлобленных нападок на поэта передают «Стихи в честь Павла Васильева», написанные Михаилом Голодным (Эпштейном) в 1933 году:
   
Михаил Голодный		  
 
 
«…Будешь лежать ты
Покрытый пылью,
Рукой прикрывая
Свой хитрый глаз.
Таков закон у нас,
Павел Васильев,
Кто не с нами,
Тот против нас!».
 
 
Это была первая серьёзная встреча Васильева с органами государственной безопасности. Тогда всё обошлось: он был приговорён к высылке в Северный край на три года, но освобождён условно. Другим же поэтам, проходившим по этому делу, повезло меньше. Вероятно, Павлу помогло заступничество Ивана Михайловича Гронского – в то время очень влиятельного в литературных кругах человека, ответственного редактора газеты «Известия» и председателя оргкомитета Съезда советских писателей. Именно с тех пор Гронский стал своеобразным ангелом-хранителем Васильева, стараясь по возможности уберечь юного поэта от грозивших ему бед.
В конце 1932 года в жизни Васильева появилась другая женщина, которая на следующий год стала его женой и всего лишь через пять лет – его вдовой. Ей пришлось пройти через многие обиды и многие несчастья, но свою любовь к Павлу она сохранила до самого конца. Елена Вялова приходилась И.М. Гронскому свояченицей. В доме Гронского они и познакомились. Вернувшись из Омска, Павел Васильев через некоторое время пришёл к Елене – в её небольшую комнатку на первом этаже.
Путь поэта к признанию был сложен. Как замечает П.С. Выходцев, в условиях, которые способны довести до отчаяния самого сильного и стойкого человека, Павел Васильев давал волю своей стихийно-необузданной натуре… Он ожесточался и нередко буянил, то замыкался и становился недоверчивым к людям. Чаще прежнего в адрес Васильева посыпались обвинения и упреки: «звериный индивидуалист», «кулацкий поэт», «заклятый враг советской власти». Даже доброе слово о васильевской поэзии, замолвленное в докладе Н.И.Бухарина на I съезде писателей, впоследствии было обращено против поэта.
Летом 1934 года одновременно две центральные и две «литературные» газеты опубликовали первую часть большой статьи Максима Горького под названием «О литературных забавах». В этой статье «мудрый наставник» советских литераторов, в частности, указывал: «Жалуются, что поэт Павел Васильев хулиганит хуже, чем хулиганил Сергей Есенин… Если он действительно является заразным началом, его следует как-то изолировать… От хулиганства до фашизма расстояние «короче воробьиного носа».
24 мая 1935 года газета «Правда» опубликовала «Письмо в редакцию», текст которого принадлежал перу Александра Безыменскогои в котором коллеги Павла Васильева требовали от властей принять к нему «решительные меры»: «…Павел Васильев устроил отвратительный дебош в писательском доме по проезду Художественного театра, где он избил поэта Алтаузена, сопровождая дебош гнусными антисемитскими и антисоветскими выкриками… Этот факт подтверждает, что Васильев уже давно прошёл расстояние, отделяющее хулиганство от фашизма…» Ниже стояли 20 подписей: А. Прокофьев, Н. Асеев, В. Луговской, А. Сурков, В. Инбер, Б. Корнилов, Б. Иллеш, М. Голодный, Д. Алтаузен, К. Зелинский, Н. Браун, С. Кирсанов, Б. Агапов, А. Гидаш, В. Саянов, А. Решетов, И. Уткин, А. Безыменский, В. Гусев, А. Жаров.
Среди подписантов, увы, оказались имена друзей поэта – Бориса Корнилова, Иосифа Уткина, Семёна Кирсанова, Николая Асеева (Штальбаума).
Так называемый дебош с избиением «поэта» Алтаузена заключался в том, что когда тот в присутствии Васильева позволил себе оскорбительно отозваться о Наталье Кончаловской (а ведь о влюблённости Павла, о его «Стихах в честь Натальи» и о многих других адресованных ей стихах все его друзья, знакомые и просто коллеги прекрасно знали), то Павел не сдержался и ударил «комсомольского поэта».
Статья М. Горького и коллективная статья коллег Павла положили начало кампании травли Васильева: его обвиняли в пьянстве, хулиганстве, нарушении паспортного режима, антисемитизме, белогвардейщине и защите кулачества. После критики Горького, прозвучавшей на всю страну, многие редакции и издательства оказались для Васильева закрытыми.  В январе 1935 года он был исключён из Союза писателей, в июле арестован и осуждён за «злостное хулиганство»; срок отбывал в Рязанской тюрьме. Освобождён весной 1936 года.
В 1936 году на экраны СССР вышел фильм «Партийный билет», в котором Васильев стал прообразом главного антигероя – «шпиона», «диверсанта» и «врага народа».
6 февраля 1937 года  он был арестован в третий раз. В том же феврале, вскоре после ареста, было написано, вероятно, самое последнее его стихотворение:
  «Снегири взлетают, красногруды…  
Скоро ль, скоро ль на беду мою
Я увижу волчьи изумруды
В нелюдимом, северном краю…».
Но увидеть «волчьи изумруды в нелюдимом, северном краю» ему было не суждено. Как вспоминает Вялова: «Через четыре месяца я нашла его в Лефортовской тюрьме… Это было 15 июня 1937 года. Сказали, что следующая передача будет 16 июля. Я приехала в назначенный день. Дежурный сказал, что заключённый выбыл вчера, куда – неизвестно…  На мой вопрос ответили: «Десять лет дальних лагерей без права переписки…».
Накануне, 15 июля 1937 года, в закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством В.В. Ульриха, «без участия обвинения и защиты и без вызова свидетелей», состоялось скорое разбирательство дела,  входе которого Павел Васильев был приговорён к расстрелу по обвинению в принадлежности к «террористической группе», якобы готовившей покушение на Сталина. Васильев был расстрелян в Лефортовской тюрьме 16 июля 1937 года. Его прах после кремации был захоронен в братской  могиле № 1 «невостребованных прахов» на новом кладбище Донского монастыря в Москве. Там сейчас установлена гранитная табличка с именем поэта.
Павел Васильев погиб в возрасте 27 лет. Он был далеко не ангелом и совсем не героем, тем более не подкулачником, заговорщиком, врагом режима,  но всего лишь русским поэтом колоссального дарования.  В 1956 году Васильев был посмертно реабилитирован. Заново разгорелись споры о его политической позиции, в ходе которых поэта достойно защищал C. Залыгин. Большую роль в восстановлении доброго имени, в собирании и подготовке к изданию разрозненного тогда наследия Васильева сыграли его вдова Елена Александровна Вялова-Васильева (1909–1990) и его свояк и литературный покровитель Иван Гронский, а также поэты Павел Вячеславов, Сергей Поделков и Григорий Санников, на свой страх и риск собиравшие и хранившие произведения Васильева, в том числе неизданные.
По отзывам специалистов о творчестве поэта, в стихах Васильева сочетаются фольклорные мотивы старой России с открытым, лишённым штампов языком революции и СССР. Выросший в Казахстане среди прииртышских казачьих станиц, основанных потомками новгородских ушкуйников, ходивших на Обь ещё в XIV веке, будущий поэт с детства впитал две культуры – русскую и казахскую, что позволило ему стать своеобразным мостом между противоположностями – Востоком и Западом, Европой и Азией.
Как писал Вольфганг Казак, «Поэзия Васильева исполнена самобытной образной силы. Сказочные элементы сочетаются в ней с историческими картинами из жизни казачества и с революционной современностью. Сильные личности, мощные звери, жестокие события и многоцветные степные ландшафты – всё это смешивается и выливается у него в экспрессивные, стремительные сцены в стихах с переменным ритмом».
В поэме «Кулаки», которую считали «одним из самых значительных» произведений поэта, им ярко показана разноплановость советской деревни, невозможность быстро привыкнуть к обобществлению и коллективизации, борьба с кулаками, ведущаяся советской властью и часто приводящая к трагическим последствиям.
В своей последней, во многом автобиографической поэме «Христолюбовские ситцы» (1935–1936) Павел Васильев изобразил грядущий период развития страны и показал в образе Игнатия Христолюбова мучительный, но неизбежный процесс формирования героического человека будущего – художника и творца, сочетающего в себе идеалы Христа с практическими делами Ленина, – гения, способного преодолеть пороки этого мира.
Огромная взрывная сила мыслей и образов Павла Васильева основана на страстной вере поэта в то, что увековеченное им в стихах «прекраснейшее, выспренное» будущее страны и мира безусловно будет воплощено в жизнь новыми героями, идущими по его стопам. Поэзия Васильева оказала заметное влияние на последующих русских поэтов.
С его неистовым, жизненным, неукротимо неутолимым, охваченным пламенем высокой гражданственной страсти талантом он не прошёл бесследно ни для читателей, ни для поэтов. Его народная почва, его из-под корней древа народной жизни истоки, обогащенные недюжинным талантом, даже будучи под спудом временной неизвестности, оплодотворяли советскую поэзию верным опытом поэта.
А вот отзывы современников Васильева.
Борис Пастернак: «В начале тридцатых годов Павел Васильев производил на меня впечатление приблизительно того же порядка, как в свое время, раньше, при первом знакомстве с ними, Есенин и Маяковский. Он был сравним с ними, в особенности с Есениным, творческой выразительностью и силой своего дара, и безмерно много обещал, потому что, в отличии от трагической взвинченности, внутренне укоротившими жизнь последних, с холодным спокойствием владел и распоряжался своими бурными задатками. У него было то яркое, стремительное и счастливое воображение, без которого не бывает большой поэзии и примеров которого я уже не встречал ни у кого за все истекшие после его смерти годы».
Николай Асеев: «Павел Николаевич Васильев был очень талантливым поэтом, обладавшим незаурядным дарованием изображать людские страсти, природу, обычаи простого населения. При этом он обладал чувством языка в высшей степени яркого, выходящего из самых глубин народного говора, что придавало его стихам удивительную выразительность и силу».
Трагизм и несправедливость судьбы творческого наследия Павла Васильева заключалась в том, что при жизни ему не удалось опубликовать ни одной из своих поэтических книг, а потом после его гибели само имя и поэзия были вычеркнуты на долгие годы. Николай Клюев при первой встрече с Васильевым назвал юного поэта «нечаянной радостью русской поэзии».
Павел Косенко: «… Его поэзия так ярка и громка, что в первый момент ослепляет и оглушает. Какое буйство сияющих, неудержимых красок, какая симфоническая мощь! С какой силой воплощено в этих полных музыки строках нелегкое счастье жить «на золотой, на яростной, прекрасной земле».
Сергей Островой: «Объяснять большого поэта, а в данном случае очень-очень большого поэта – это все равно, что попытаться ладонями вычерпать океан – занятие малопочтенное и малопривлекательное.  А главное – бесполезное».
Сергей Поделков: «Поэзия Павла Васильева – это бесценный вклад в сокровищницу русской культуры. Все из жизни – и в жизнь. Именно жизнь сияла в помыслах поэта, жизнь – крутая и нежная, бушевавшая, как шторм, в его произведениях.Все созданное его гением – блистательно неповторимо. Какая свежесть, какое чудотворство речи, и не потускнело серебро эпитетов и сплав метафор – они сияют и звучат старинным колокольным русским звоном».
Валентин Сорокин: «Невероятно, гениально одаренный, рожденный стать Пушкиным своего времени, он не понимал, как парящий орел, почему же он раздражает кровавых карликов огромностью, красотой и независимостью размаха степных крыльев? Их он раздражал. Они его раздражали».
Андрей Хвалин: «Для меня Павел Васильев – это вестник нового слова. Это человек, который объединил своим творчеством европейскую Россию и Россию азиатскую. Только сейчас становится понятным значение Павла Васильева во времени, в истории, в общемировой культуре». (http://etnografiavko.kz/etno7_files/page91.html)
В России в память о Павле Васильеве в 2003 году в Омске на бульваре Мартынова установили памятный знак-камень поэту, а 5 марта 2011 года в Москве на доме № 26 по 4-й Тверской-Ямской улице была открыта мемориальная доска Васильеву.

Мемориальный камень П. Васильеву в Омске. Фото 2010 г.

Мемориальная доска на доме Павла Васильевав Москве
В Казахстане в 1991 году в Павлодаре был открыт дом-музей поэта, одна из улиц Усть-Каменогорска на левобережье Иртыша носит его имя. В октябре 2011 года в Павлодаре был открыт памятник Павлу Васильеву. Памятник установлен в старой части города, недалеко от улицы, носящей имя поэта.
Учитывая роль Максима Горького, сыгравшего роковую роль в судьбе Павла Васильева своей статьей, рассмотрим вкратце и деятельность «мудрого наставника» советских литераторов.

Алексей Пешков
– Максим Горький		   Согласно Википедии, один из самых значительных и известных в мире русских писателей и мыслителей, автор произведений с революционной антицарской направленности, Алексей Максимовича Пешков (литературные псевдонимы Максим Горький и Иегудиил Хламида) родился 16 (28) марта 1868 года в городе Канавино Нижегородской губернии (ныне Канавинский район Нижнего Новгорода) Российской империи в семье в семье столяра (по другой версии – управляющего астраханской конторой пароходства И.С. Колчина) Максима Савватьевича Пешкова (1840–1871).
Алёша Пешков заболел холерой в 3 года, отец сумел выходить его, но при этом заразился сам и умер от холеры. Мать – Варвара Васильевна, урождённая Каширина (1842-1879) – из мещанской семьи; рано овдовев, вторично вышла замуж, умерла от чахотки.
В 1884 году Пешков попытался поступить в Казанский университет. Познакомился с марксистской литературой и пропагандистской работой. В 1888 году был арестован за связь с кружком Н. Е. Федосеева. Находился под постоянным надзором полиции. В октябре 1888 года поступил сторожем на станцию Добринка Грязе-Царицынской железной дороги.  Весной 1891 года отправился странствовать и вскоре дошёл до Кавказа.
В 1892 году впервые выступил в печати с рассказом «Макар Чудра». Вернувшись в Нижний Новгород, печатал обозрения и фельетоны в «Волжском вестнике», «Самарской газете», «Нижегородском листке» и др. В 1895 год опубликовал рассказы «Челкаш», «Старуха Изергиль».
В марте 1901 года в Нижнем Новгороде создал «Песню о Буревестнике», участвовал в марксистских рабочих кружках Нижнего Новгорода, Сормова, Петербурга. Был арестован и выслан из Нижнего Новгорода.
В 1902 году он стал крёстным и приёмным отцом еврея Зиновия (Иешуа-Залмана Мовшевича) Свердлова, который взял фамилию Пешков и принял православие. Это было необходимо для того, чтобы Зиновий получил право жить в Москве. Зиновий был старшим братом Якова (Ешуа-Соломона Мовшевича) Свердлова.
В 1905 году познакомился с Лениным. За революционную прокламацию и в связи с расстрелом 9 января арестован и заключён в Петропавловскую крепость. Под давлением общественности 14 февраля 1905 года Пешков был освобождён под залог. В ноябре 1905 года вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию, являлся участник революции 1905–1907.
В феврале 1906 года Пешков с актрисой Марией Андреевой (Юрковской), фактической женой (с 1904 по 1921 год), отправился через Европу в Америку, где пробыл до осени 1906 года. Официальная жена (1896–1903) – Екатерина Павловна Пешкова (урождённая Волжина) (1876–1965) была оставлена Пешковым вместе с сыном Максимом (1897–1934) и дочерью  Екатериной (1898–1903) в 1903 году  
Мария Андреева (Юрковская).
И.Е. Репин, 1905 г.
Первым супругом Марии Юрковской был действительный статский советник Андрей Желябужский, инспектор Московско-Курской и Муромской железных дорог, человек с тонким художественным вкусом, член Общества искусства и литературы, член правления Российского театрального общества, старше ее на 18 лет.  В 1896 году из-за романов на стороне  перестала она быть женою Желябужского.
Вскоре бурный роман, широко известный не только в театральных кругах, связал Андрееву с женатым миллионером Саввой Морозовым, финансистом революционеров. Затем возникла связь с Горьким.
В январе 1905 года, когда Горький после событий Кровавого воскресенья был арестован и брошен в Петропавловскую крепость, Андреева по стечению обстоятельств оказалась в рижской больнице с разлитым гнойным перитонитом, что едва не стоило ей жизни. Савва Морозов оплатил лечение и выдал неверной Марии полис на предъявителя, по которому ещё в 1902 году застраховал свою жизнь на 100 000 рублей.
С 29 марта по 7 мая 1905 года Андреева после выздоровления отдыхала с Горьким в Ялте, потом в дачном местечке Куоккала, а спустя неделю, 13 мая, в Ницце при неясных обстоятельствах покончил с собой Савва Морозов. После загадочного самоубийства бывшего любовника Андреева получила завещанные им страховым способом деньги и большую часть унаследованного капитала отдала большевикам. Позднее было установлено, что это было убийство и совершил его Леонид Красин.
Во время путешествия по США, произошла неприятная история, прервавшая заокеанское турне. В прессу просочилась информация, что писатель официально так и не развёлся со своей законной супругой, а с Андреевой не венчался. Горького стали публично упрекать в двоежёнстве, пытались выселять пару из отелей, возникли проблемы с властями, и гражданским супругам после жёстких препирательств пришлось осенью вернуться из Америки в Россию, где Горький за пару месяцев завершил роман «Мать». В конце 1906 года в связи с обострением болезни Горького и необходимостью лечения в благоприятном климате южной Европы супруги выехали в Италию.
Шесть лет Андреева и Горький прожили на Капри, сначала в престижной гостинице «Квизисана», затем – на виллах «Блезиус» и «Серфина». Время от времени вместе выезжали в Европу: к Ленину в Лондон, на V съезд РСДРП (1907), в Париж (апрель 1912), много путешествовали по стране, знакомясь с итальянской культурой – в Неаполь, во Флоренцию, Рим, Геную. В Италии Горький продолжил писательскую деятельность.
К началу осени 1912 года в отношениях Андреевой  с Горьким наметилось охлаждение и она, через Данию, Германию и Финляндию, где пробыла пару месяцев, нелегально вернулась в Россию в январе 1913 года. Полгода находилась в Москве на нелегальном положении. В легализации свободной от обязательств актрисе помог старый знакомый и новый любовник, ещё в 1903 году помогавший ей укрывать беглых революционеров, генерал-майор Владимир Джунковский, в начале 1913 года занявший пост товарища министра внутренних дел и командира отдельного корпуса жандармов. Горький вернулся в Санкт-Петербург в конце декабря 1913 года, после объявления всеобщей амнистии по случаю 300-летия Дома Романовых.
В 1914 году Горький  основал журнал «Летопись» и издательство «Парус». В 1917-1919 годах  M. Горький вел большую общественную и политическую работу, критикуя методы большевиков, осуждая их отношение к старой интеллигенции, спасая ряд её представителей от репрессий большевиков и голода.
В 1921 год Горький уехал за границу. Официальной причиной отъезда было возобновление его болезни и необходимость, по настоянию Ленина, лечиться за границей. По другой версии Горький был вынужден уехать из-за обострения идеологических разногласий с установившейся властью. В 1921–1923 годах жил в Гельсингфорсе (Хельсинки), Берлине, Праге. С 1924 года жил в Италии, в Сорренто. В 1928 году по приглашению Советского правительства и лично Сталина первый раз приехал в СССР и совершил 5-недельную поездку по стране, нов России не остался.
В 1929 году Горький  во второй раз приезжает в СССР, 20-23 июня посещает Соловецкий лагерь особого назначения, пишет положительный отзыв о его режиме. 12 октября 1929 года Горький уезжает обратно в Италию.
В марте 1932 года две центральные советские газеты «Правда» и «Известия» одновременно напечатали статью-памфлет Горького под названием, которое стало крылатой фразой – «С кем вы, мастера культуры?». В октябре 1932 года  Горький окончательно возвращается в Советский Союз. Правительство предоставило ему бывший особняк Рябушинского на Спиридоновке, дачи в Горках и в Теселли (Крым). Здесь же он получает заказ Сталина – подготовить почву для 1-го съезда советских писателей, а для этого провести среди них подготовительную работу. Горьким создаётся множество газет и журналов: книжные серии «История фабрик и заводов», «История гражданской войны», «Библиотека поэта», «История молодого человека XIX столетия», журнал «Литературная учёба».
В 1920–1933 годах сожительницей Горького была Мария (Мура) Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг (1892–1974) – баронесса, авантюристка.
В 1934 году Горький провел I Всесоюзный съезд советских писателей, выступил на  нём с основным докладом. В 1934 год Максим Горький –  соредактор книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина».
11 мая 1934 года неожиданно умер сын Горького – Максим Пешков. M. Горький умер 18 июня 1936 года в Горках, пережив сына чуть более чем на два года. После смерти был кремирован, прах был помещён в урне в Кремлёвскую стену на Красной площади в Москве.
Обстоятельства смерти Максима Горького и его сына многими считаются «подозрительными», ходили слухи об отравлении. 27 мая 1936 года после посещения могилы сына, Горький простудился на холодной ветреной погоде и заболел. Проболел три недели, и 18 июня скончался. На похоронах, в числе прочих, гроб с телом Горького несли Молотов и Сталин. Интересно, что среди других обвинений Генриха Ягоды на Третьем Московском процессе 1938 года было обвинение в отравлении сына Горького. Согласно допросам Ягоды, Максим Горький был убит по приказу Троцкого, а убийство сына Горького, Максима Пешкова, было его личной инициативой.  Важным эпизодом в «деле врачей» был Третий московский процесс (1938), где среди подсудимых были три врача (Казаков, Левин и Плетнёв), обвинявшиеся в убийствах Горького и других.
Горький был самым издаваемым в СССР советским писателем за 1918–1986 годы: общий тираж 3556 изданий составил 242,621 млн. экземпляров; если же принимать в расчёт не только советских писателей, то Горький уступает лишь Л.Н. Толстому и А.С. Пушкину. В последние годы жизни Горький получил официальное признание как основатель социалистического реализма.
С открытием архивов после 1990 года всплыли многие неприятные факты в жизни Максима Горького, да и сами его работы потеряли свою значимость и актуальность после ухода со сцены большевизма и развала СССР.
Вот что говорится в статье обозревателя газеты «Нижегородская правда» Станислава Смирнова «Не Пешков я – Иегудил Хламида!» на сайте общественного фонда «Памяти митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая».
«Что касается все еще тлеющего культа «великого пролетарского писателя», то сохраняется он в основном искусственно, благодаря включению горьковских произведений в школьные программы да кипучей деятельности многочисленной и беспокойной корпорации горьковедов, «понаехавших», словно, незваные гости, из ушедшей эпохи».
«В литературе Алексей Пешков-Горький дебютировал рассказами о подонках общества. Публика была ошарашена восторженным гимном босячеству, которого автор наделил необыкновенными и возвышенными качествами – независимостью, гордостью, душевной щедростью. Горьковский босяк был одновременно и укором, и протестом, и социальным фоном, на котором тот выступал, рисовался в исключительно мрачных красках.
Левая пресса, которая, по свидетельству Ивана Солоневича, вся была еврейской, и радикальная интеллигенция встретили челкашей с восторгом. «Могуч и оригинален художественный талант Максима Горького, – писал в 1898 году критик Поссе, – нова и оригинальна та действительность, которая, преломившись в его сознании, переливается в нашем сознании таким поразительным разнообразием красок».
«Такого раболепного преклонения, такой сумасшедшей моды, такой безмерной лести не видели ни Толстой, ни Чехов, – комментировал феномен горьковского успеха другой критик, Дмитрий Философов.
В наблюдении схвачена суть. Переполох, вызванный публикацией первых же рассказов нижегородского выскочки, Философов справедливо именует лестью и модой, сопровождая оценку прилагательными «безмерный» и «сумасшедший». Речь именно о моде, а точнее, психозе.»
« … в том, что писал Алексей Максимович в молодости и зрелости, не было жизненной правды, а была пропаганда. Причем, пропаганда не в пользу родного, не в защиту собственного народа, не в помощь воюющему с внешним врагом Отечеству, а во имя целей прямо противоположных.
Не важно, что слог был топорным, а образы – фальшивыми. Ангажированная критика все без разбору провозглашала гениальным. Легко объяснить феномен горьковской славы, «беспримерной по незаслуженности», по выражению Бунина. Просто кто-то использовал громкое имя в качестве тарана для разрушения государства и весьма в этом преуспел».
«Нужно время, чтобы взгляд стал шире. Уже в эмиграции честный русский писатель Борис Зайцев будет определять стиль горьковских книг словами «ходули и слащавость», «литературно Буревестник его убог», «врожденная аляповатость и вульгарность», «внутренняя безвкусица, цинизм».
А уж сколько язвительных строк посвятил горьковскому слогу и вкусу Иван Бунин – величайший из русских стилистов! Досталось от нобелевского лауреата и нашумевшим в свое время «Песням», и фальшиво-романтическим рассказам. Да и личности их автора тоже. С сарказмом писал Бунин о придуманной биографии Горького, театральности его поведения, превращении из новичка, стыдившегося своей безграмотности, в склонного к конъюнктуре литературного дельца, в любящего роскошь сибарита, вальяжного и нетерпимого литературного сановника».
«Современники и биографы не раз писали про слухи, упорно циркулировавшие в Петрограде в голодную и холодную зиму 1918 года. Говорили о скупке Горьким у голодающих столичных интеллигентов дорогого антиквариата, о бесконтрольном дележе при его попустительстве, после назначения на пост председателя оценочно-антикварной комиссии, громадных конфискованных ценностей – уникальных картин, бронзы, фарфора, ковров и т.п.
Да, бессребреником Горький точно не был. Как и подлинным гуманистом. Насколько соответствует истине его будто бы частое заступничество за арестованных ЧК, его ходатайства перед всесильным Дзержинским и даже Лениным?».
«Россию и русских он не любил. Исторический романист Марк Алданов за присущую Горькому русофобию сравнил его с маркизом де Кюстином. И подобных оценок было много. Уже после второй мировой войны Иван Солоневич, анализируя причины краха Третьего рейха, называл в их числе и отношение нацистов к русским как унтерменшам. Черпались же такие клише из обличительной русской литературы.
В том числе и сочинений Горького, рано вобравшего агрессивные идеи Ницше и Шпенглера, презиравшего российское прошлое («унылые тараканьи странствования, которые мы называем русской историей») и создавшего вслед за Салтыковым-Щедриным галерею отталкивающих русских типов – жителей одного большого «городка Окурова».
«В красном терроре, развязанным интернациональным сбродом и залившим Россию кровью, Горький винит исключительно имманентную жестокость русского человека. Цитата: «Я очертил среду, в которой разыгрывается трагедия русской революции. Это - среда полудиких людей. Жестокость форм революции я объясняю исключительной жестокостью русского народа. Когда в «зверствах» обвиняют вождей революции... я рассматриваю эти обвинения как ложь и клевету».
«Через два года после окончательного возвращения с Капри в СССР Горький, уже в роли «наркома» совлитературы, организовал поездку 120 советских писателей на Беломорстрой. Строило канал ОГПУ с применением рабского труда заключенных, в основном политических, –  кулаков, спецов-«вредителей». Говорили, что стройка была сплошь усеяна их костями. Незадолго до этого руководителей ГУЛАГа за ударный труд наградили – Ягоду, Бермана, Когана, Рапопорта, Фирина, Френкеля. И вновь Горький говорил о них с восторгом, едва сдерживая слезы умиления: «Черти драповые, вы сами не знаете, что сделали...».
«В статьях начала тридцатых Горький злобно нападает на Православие, русское зарубежье, одобряет политические процессы, коря ОГПУ за медлительность в расстрелах по отношению к подсудимым по делу Промпартии. «Если враг не сдается, его уничтожают», – таков лозунг писателя, приговор всем несогласным или просто безмолвным жертвам бесчеловечного режима. Статью под воинствующим заголовком напечатали «Правда» и «Известия», и она стала индульгенцией тем, кто раскулачивал, ссылал, сажал, расстреливал.
О главных жертвах, русских крестьянах, Алексей Максимович писал: «Вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень...». Чем не идейное обоснование геноцида?».
«Как бы то ни было, культ Горького живет и процветает вопреки объективным фактам и мнению российского читателя, в массе своей от Буревестника отвернувшегося. Впрочем, таких аномалий в нашей жизни много. До духовного исцеления России еще далеко».  (http://mitropolitfound.ru/mitr/index.php?option=com_content&view=article&id=3931:l-r&catid=24:2009-08-18-07-03-12&Itemid=35 )
Еще более острокритической является работа проф. Столешникова А.П. «Максим Горький = Иегудил Хламида» (2006), в которой  говорится, «Чем интересен Максим Горький? Тем, что это был единственный русский интеллигент, которого не расстреляли люди Троцкого после 1917 года. Почему Горький был последним из могикан и почему его не расстреляли? Потому что всю свою жизнь Горький был известным борцом против антисемитизма в России».  Многое о Максиме Горьком и его окружении можно узнать из этой работы по адресу: http://www.perunica.ru/otveti/vinovat/3659-maksim-gorkij-ischade-zemli-russkoj-vyrodok-monstr.html .
На этом фоне иначе выглядит и отношение Горького к молодому поэту Павлу Васильеву, приведшее, в конечном счете, к его расстрелу в Лефортовской тюрьме. Правда, и здесь у «гуманиста» Горького нашелся защитник – Наум Шафер, который в статье «Максим Горький и Павел Васильев» (http://magazines.russ.ru/sib/2010/1/sh12.html) дает «отповедь»  исследователям творчества поэта – «васильеведам». Однако, это не отменяет того факта, что Горький все-таки написал злосчастную статью о Павле Васильеве как «заразном начале», которого «следует как-то изолировать», после чего того изгнали из Союза писателей, перестали издавать, трижды арестовывали, а затем просто расстреляли.
Астрологический анализ. Полагая, что сказанного о Павле Васильеве и Максиме Горьком достаточно, обратимся к астрологическому рассмотрению натальной карты первого и ее синастрии с натальной космограммой Горького.
На рис. 1 приведена натальная карта Павла Васильева, совмещенная с некоторыми планетами космограммы Пешкова-Горького, построенной на полдень 16 (28) марта 1868 года для координат Нижнего Новгорода. Основой для ректификации карты Васильева послужил его внешний вид (Асцендент в Овне), буйный и неукротимый нрав (Марс в Овне в 1 Доме самовыражения и характера), любовь к родному Прииртышью в его стихах (Нептун в Раке в 4 Доме Родины) и смерть в тюрьме (Сатурн в 12 Доме изоляции). В качестве знакового ориентира послужило точное соединение прогрессивного Сатурна (смерть) в 18°05 Овна (огнестрельное оружие) с Асцендентом (внешние проявления, индивидуальность) в 18°15 Овна, что случилось 16 июля 1937 года в 12:00 Москвы. Такое получается при времени рождения Павла Васильева в 5 января 1910 года в 11:40 LT (GMT–5:39:28) для координат Зайсана.
В карте на рис. 1 приведены положения астероидов № 16 Psyche (Психея – душа, психика), № 30 Urania (Урания – неожиданности, Небеса), № 55 Pandora (Пандора с ящиком бед), № 232 Russia (Россия), № 787 Moskva (Москва), № 1094 Siberia (Сибирь), № 2112 Ulyanov (Ульянов-Ленин), № 2178 Kazakhstania (Казахстан), № 2768 Gorky (Горький Максим), № 2807 Karl Marx (Карл Маркс), № 3811 Karma (Карма), № 3406 Omsk (Омск), № 5335 Damocles (Дамоклов меч), № 7507 Israel (Израиль), № 19521 Chaos (Хаос), транснептуновые объекты (ТНО) № 90482 Orcus (Оркус – Возмездие) и № 136999 Eris (Эрида – Раздор).
 
Рис. 1. Карта Павла Васильева, 5.01.1910 г., 11:40 LT,
Зайсан, Казахстан, координаты: 47° 28 N, 84° 52 E,
с планетами космограммы Максима Горького, 28.03.1868 г., 12:00 LT,
Нижний Новгород
 
В этой карте главной конфигурацией является широкий Большой квадрат, созданный: а) Сатурном (ограничения, препятствия, дисциплина, беды, лишения, смерть) в 16°37 вспыльчивого Овна, где Сатурн в падении и слаб, в 12 Доме тайных врагов, изоляции, тюрем, крупных бед и Марсом (активность, конфликтность, драчливость, физическая работа) в 20°07 Овна, которым он управляет, в 1 Доме вблизи Асцендента (внешние проявления, характер, самовыражение) в 18°14 Овна; б) Нептуном (тайны, мистика, духовность, поэзия, социалистические и национальные идеалы, алкоголь) и астероидом  Gorky (Горький Максим) в 18°03 и 20°14 водного Рака в 4 Доме предков, родителей, родной земли, конца существования; в) Юпитером (вера, мораль, религия, известность, масштабность, успешность) в 13°37 Весов в 6 Доме работы и Черной Луной (соблазны, темные дела) в 21°49 Весов в 7 Доме широкой публики, партнеров и явных врагов, суда; г) Солнцем (воля, инициативы, творчество, лидерство, власти) и Ураном (необычности, бунтарство, свободолюбие, новаторство) в 14°02 и 20°44 Козерога в 10 Доме целей в жизни, общественного признания и властей.
Асцендент и Марс в Овне дали Васильеву неуемный характер, энергичность; соединение Марса с управителем МС (цели в жизни) в 8°17 Козерога – Сатурном в 12 Доме изоляции создали трудности в отношениях с властями, в достижении своих целей; квадрат с Солнцем и Ураном в 10 Доме – активность и неуемность в творчестве, революционные настроения, взрывчатость характера; оппозиция с управителем 9 Дома веры, религии, мировоззрения, идеологии и пропаганды в Стрельце – Юпитером в 6 Доме дали обилие работ, активное использование религиозных мотивов, сложности идеологического характера; оппозиция с Черной Луной в 7 Доме – проблемы в браке, непонимание публики, темные происки врагов, судебные процессы; квадрат с Нептуном и астероидом Gorky в 4 Доме –  агрессивность в пьяном виде, сложности в поэтической деятельности, в том числе и из-за отношения с Максимом Горьким, требовавшим «изолировать заразное начало» (12 Дом, Сатурн–Нептун) и создавшим проблемы в отношениях поэта с властями (Нептун–Солнце, астероид Gorky – Уран, 10 Дом).
Можно было бы считать, что этот же Большой квадрат дал Васильеву активные попытки (Марс, Овен, 1 Дом) соединить духовную (Нептун) и религиозную (Юпитер) православную основу народной жизни (Нептун, 4 Дом) с революционной устремленностью (Уран) и признанием коммунистических (Уран) вождей  (Солнце, Козерог).  Что здесь же кроется стремление поэта к формированию героического человека (Марс, Овен) будущего (Уран) – художника (Нептун) и творца (Солнце), сочетающего в себе идеалы Христа (Нептун, Юпитер) с практическими делами (Козерог) Ленина (Солнце, 10 Дом), – гения, способного преодолеть пороки этого мира (Черная Луна, 7 Дом), как об этом пишется в Википедии. (https://ru.wikipedia.org/wiki/Васильев,_Павел_Николаевич)
Максим же Горький (астероид Gorky) был лишь серьезной помехой (Сатурн, Овен) на этом пути, доведшей Васильева до тюрьмы (12 Дом) и смерти (Сатурн), где его расстреляли (Овен) и определили в безымянную могилу (Нептун, 4 Дом).
Однако с верой и Православием у Васильева было не все так просто. Как отмечается в статье В.И. Хомякова  «Лирика Павла Васильева в контексте православной традиции», опубликованной в Вестнике Омского университета (2011,  № 3,  с. 232–237), «формирование поэта происходило в религиозной семье – дед, М.В. Ржанников, читал церковные книги, знал хорошо «Жития святых», пел на клиросе и соблюдал посты. … Но нет никаких указаний, что это сильно повлияло на мировоззрение Васильева. Больше того, в молодости Павел  совершил поступок, недостойный верующего человека, – сбросил крест с купола Троицкой церкви в Павлодаре».
А приятель Васильева по рабфаку Е. Туманский отмечал: «Мы были безбожники, читали журнал “Безбожник”, слушали антирелигиозные речи его редактора Емельяна Ярославского. Не пропускали ни одного диспута “Бог или Христос” в филиале Большого театра на Большой Дмитриевке, где спорили крупные фигуры – Луначарский и митрополит Введенский». В миропонимании поэта не было глубинной канонической веры. Внецерковное православие было воспринято поэтом через русский язык и национальную культуру, что, однако, не умаляет духовную силу его творчества.  (http://cyberleninka.ru/article/n/lirika-pavla-vasilieva-v-kontekste-pravoslavnoy-traditsii)
Потому, более вероятно, что Большой квадрат с оппозицией Марса (активные действия) и Сатурна (ответственность, карма, смерть) к Юпитеру (вера), квадратом к Нептуну (Православие), квадратом к Урану (анархия, богоборчество) и привел к такому греховному проступку – сбросу креста с купола храма, имеющим характер «смертного греха». А, как известно, подобные богоборческие деяния всегда сурово наказываются жизнью по духовным причинам, что и произошло с Павлом Васильевым не без содействия другого богоборца и тоже грешника Максима Горького, так как астероид Gorky является участником данного Большого квадрата.
Другая тема творчества Павла Васильева – прииртышское казачество во время революции  и гражданской войны – также связана с Большим квадратом. Так, Нептун в водном Раке в 4 Доме родных земель соотносится со стихами (Нептун) о родном Прииртышье (4 Дом, Рак); Марс в Овне в 1 Доме напрямую связан с казаками, а Юпитер в Весах в 6 Доме – с их верной службой (6 Дом) по охране земель (4 Дом), за Веру (Юпитер), Царя (Солнце, 10 Дом) и Отечество (Нептун, Рак, 4 Дом); Сатурн в 12 Доме – с трудностями, смертью (Сатурн) и вынужденным уходом за границу (12 Дом) в Китай из-за темноты (Черная Луна), обрушившийся на общество (Весы, 7 Дом) во время революции (Уран) и гражданской войны (7 Дом).
Аспекты Меркурия (мышление, замыслы, суждения, писательство, газеты, тонкие журналы) и астероида Kazakhstania (Казахстан) в 1°56 и 1°57 бунтарского Водолея в 11 Доме надежд и чаяний: бинонагон (80°) с Марсом (казаки) в 20°07 в 1 Доме самовыражения; сентагон (100°)  с Черной Луной (темные дела, несчастья) в 21°49 Весов в 7 Доме общественности; трин с астероидами Siberia (Сибирь) в 28°26 трудовой Девы и Ulyanov (Ульянов-Ленин) в 3°39 Весов в 6 Доме работы и служения; квадрат с астероидом Karma (Карма)  в 28°00 Весов, Луной (эмоции, простые люди, женщины) и астероидом Moskva (Москва) в 2°19 и 5°30 ядовитого Скорпиона в 7 Доме широкой публики и общества  – также связаны с кругом тем бунтарского писателя-поэта (Меркурий, Водолей) – выходца из казахских (астероид Kazakhstania) земель. Это – казаки (Марс, Овен), к которым Васильев относил и себя; Сибирь (астероид Siberia), где он жил и работал (6 Дом); Ульянов-Ленин (астероид Ulyanov), на смерть которого он написал стихи в школе; трудности (Черная Луна) Судьбы (астероид Karma) жизни простых людей (Луна, Скорпион) из-за убийственной социальной политики (Скорпион, 7 Дом) Москвы (астероид Moskva).
Черная  Луна (соблазны, темные дела) и астероид Karma (Карма) в 21°49 и 28°00 связанных с браком Весов в 7 Доме партнеров по браку «приложили руку» и к сложным семейным отношениям Васильева, его любовным проявлениям, так как оказались в трине с Хироном (странности, двойственности), Венерой (чувства, увлечения, любовь, красота, гармония, оценка ситуаций, выбор целей, молодые красавицы) и астероидом Psyche (Психея – душа, психика) в 25°09, 25°26 и 27°18 склонного к внезапным порывам чувств Водолея в конце 11 Дома надежд и чаяний и вблизи куспида 12 Дома крупных бед и несчастий в 27°35 Водолея; в трине с астероидом  Pandora (Пандора с ящиком бед) и Плутоном (рок, мощь, сексуальная энергия, политические дела, карательные органы, диктат, массовая гибель) в 22°09 и 25°32 Близнецов в 3 Доме близкого окружения, газет, статей. Эти объекты вместе сформировали Большой трин, с легкостью несущий Павлу Васильеву роковые (Плутон) и необычные (Хирон, Водолей) глубоко душевные (астероид Psyche) влюбленности (Венера), массу сложностей (астероид Pandora) в отношениях с супругами (Черная Луна, 7 Дом). Хирон, Венера и астероид Psyche в Водолее в 11 Доме и астероид  Pandora и Плутон в Близнецах в 3 Доме своими секстилями к астероиду Urania (Урания – неожиданности, Небеса) в 26°54 Овна в 1 Доме самовыражения создали Бисекстиль, дополнивший Большой трин до судьбоносного Паруса с астероидом Karma (Карма) на его вершине.
В дополнение к этому Луна (женщины, жены) и астероид Moskva (Москва) в 2°19 и 5°30 в 7 Доме партнерства находятся в бинонагоне с Ураном (неожиданности, стрессы, разрывы) и астероидом Omsk (Омск) в 20°44 и 25°59 Козерога в 10 Доме карьеры. Очевидно, в силу этого первая жена Васильева, Галина Анучина, (Луна, 7 Дом)  была вынуждена из-за трудностей и неурядиц семейной жизни (Луна, Скорпион) в Москве (астероид Moskva) вернуться в родной Омск (астероид Omsk) после разрыва (Уран) отношений с мужем.
Оппозиция астероида Pandora в 3 Доме повседневных контактов и встреч с астероидом  Israel (Израиль) в 19°50 пылкого Стрельца на куспиде 9 Дома веры, религии, мировоззрения, идеологии и пропаганды в 19°06 Стрельца создает предпосылки для сложностей Васильева из-за неосторожных (Стрелец) высказываний (Близнецы, 3 Дом) в адрес коллег – писателей и поэтов еврейского происхождения или лиц иудейского вероисповедания (астероид Israel, 9 Дом), что дало повод недругам Васильева обвинить его в антисемитизме и фашизме. Тем более, что астероид Israel находится в секстиле с Черной Луной (темные дела) в 21°49 Весов в 7 Доме общественности и суда, в трине с астероидом  Karl Marx (Карл Маркс) в 21°57 горделивого Льва в 5 Доме любви и творчества, в трине с Сатурном (ограничения, препятствия, беды, лишения, смерть) в 16°37 Овна в 12 Доме изоляции и крупных бед, Марсом (активность, конфликтность, драчливость) в 20°07 Овна в 1 Доме вблизи Асцендента (внешние проявления, характер, самовыражение) в 18°14 Овна. Вместе эти объекты сформировали Бисекстиль, Большой трин и Парус с Сатурном и Марсом на его вершине. Особую значимость этой ситуации и конфигурации, нацеленной на поэта (Марс, 1 Дом), его изоляцию и смерть в тюрьме (Сатурн, 12 Дом), придает квиконс астероида Israel в 9 Доме идеологии с Нептуном (тайны, мистика, духовность, поэзия, социалистические и национальные идеалы, алкоголь) и астероидом  Gorky (Горький Максим) в 18°03 и 20°14 водного Рака в 4 Доме предков, родителей, родной земли, конца существования.
Тема болезненной глубинной трансформации России и Сибири в условиях жесточайшего раздора в творчестве поэта связана с Тау-квадратом, сформированным: а) астероидом  Pandora (Пандора с ящиком бед) и Плутоном (рок, политические дела, карательные органы, диктат, массовая гибель, глубинная психология, трансформация) в 22°09 и 25°32 Близнецов в 3 Доме близкого окружения, газет и статей; б) ТНО Eris (Эрида – Раздор) и астероидом  Russia (Россия) в 24°52 и 26°29 размытых Рыб в 12 Доме несчастий и крупных бед; в) астероидом Siberia (Сибирь) в 28°26 трудовой Девы в 6 Доме работы, служения и болезней.
Опасность творчества Павла Васильева для него самого, особенно в Москве с друзьями неожиданного и хаотичного поведения, обусловлена тем, что астероид Damocles (Дамоклов меч) в 8°42 горделивого Льва расположен в 5 Доме любви и творчества, образуя квадрат к астероиду Moskva (Москва) в 5°30 Скорпиона в 7 Доме партнеров и явных врагов; оппозицию с астероидом Chaos (Хаос) в 13°57 непредсказуемого Водолея в 11 Доме надежд и друзей по идеалам, трин к ТНО Orcus (Оркус – Возмездие) в 10°08 Овна в 12 Доме тайных врагов и мест изоляции.
О «наказательной» роли Максима Горького для Павла Васильева можно судить по синастрическим аспектам на рис. 1. Так, Солнце (воля, инициативы, власть) и астероид Damocles (Дамоклов меч) Горького в 7°59 и 12°16 Овна образовали соединение с ТНО Orcus (Оркус – Возмездие) Васильева в 10°08 Овна в 12 Доме тайн, мистики, изоляции, тюрем и крупных бед, а также трин к астероиду Damocles (Дамоклов меч) поэта в 8°42 Льва в 5 доме творчества. Потому Горький (его Солнце), и сам не ведая – не понимая (его Нептун, 12 Дом), осуществил возмездие (ТНО Orcus), опустив карающий меч (астероиды Damocles) на молодого, но уже грешного поэта.
Астероид же  Damocles и Нептун (тайны, секреты, мистика, духовность, Православие, махинации, обман и самообман) Горького 12°16 и 14°29 Овна создали с Сатурном (ограничения, препятствия, дисциплина, беды, лишения, смерть) в 16°37 Овна в 12 Доме вблизи Асцендента. При этом Нептун Горького присоединился к натальному Большому гибельному квадрату (Кресту) поэта, созданному Сатурном и Марсом Васильева в 1 Доме; его Нептуном и астероидом  Gorky (Горький Максим) в 4 Доме; Юпитером и Черной Луной в 6 и 7 Доме; Солнцем и Ураном в 10 Доме.
Схожим гибельным для поэта действием обладает и соединение ретроградного (связь с прошлым) Сатурна (ограничения, препятствия, лишения, беды, смерть) Горького в 5°33 знака веры Стрельца с Южным Узлом Луны (прошлые жизни, карма) Васильева в 6°21 Стрельца в 8 Доме смерти.
Откровенно темное влияние Горького на Васильева как поэта видно в соединении Черной Луны (темные дела) «начальника советских писателей» в 2°08 Водолея с натальными Меркурием (мышление, замыслы, суждения, писательство, газеты, тонкие журналы) и астероидом  Kazakhstania (Казахстан) Васильева в 1°56 и 1°57 Водолея в 11 Доме надежд и чаяний. Участники этого соединения создали также квадраты к натальному астероиду Urania (Урания – неожиданности, Небеса) Васильева и астероиду Israel (Израиль) Горького в 26°54 и 27°51 Овна в 1 Доме внешних проявлений, к натальным астероиду Karma (Карма)  в 28°00 Весов, Луне (эмоции, простые люди, женщины) и астероиду Moskva (Москва) Васильева в 2°19 и 5°30 Скорпиона в 7 Доме широкой публики и общества.
В дополнение к этому Юпитер (масштабность, значимость, известность) и Хирон (странности, двойственности, двуличие) Горького в 24°40 и 26°51 Рыб  образовали соединение с натальными ТНО Eris (Эрида – Раздор) и астероидом  Russia (Россия) Васильева в 24°52 и 26°29 Рыб в 12 Доме несчастий, тюрем и крупных бед; квадрат с натальными астероидом  Pandora (Пандора с ящиком бед) и Плутоном (рок, политические дела, карательные органы, диктат, массовая гибель, глубинная психология, трансформация) в 22°09 и 25°32 Близнецов в 3 Доме близкого окружения, газет и статей; оппозицию с астероидом Siberia (Сибирь) в 28°26 Девы в 6 Доме работы, служения и болезней.
Весьма разрушительным для поэта является соединение Урана (неожиданности, взрывы, разрушения) Горького в 8°51 Рака с куспидом 4 Дома родной земли, предков, конца существования Васильева в 8°13 Рака.
Таким образом, Максим Горький внес разрушительное начало в жизнь молодого, но отнюдь не безгрешного поэта Павла Васильева. В день его расстрела, 16 июля 1937 года, транзитное Солнце (воля, инициативы, власти) в 12:00 LMT находилось в 23°43 Рака, образовав соединение с натальными Нептуном (тайны, мистика, духовность, поэзия, социалистические и национальные идеалы, алкоголь) и астероидом  Gorky (Горький Максим) в 18°03 и 20°14 Рака в 4 Доме предков, родителей, родной земли, конца существования; квадрат к соуправителю 8 Дома смерти в Скорпионе – натальному Марсу (активность, конфликтность, драчливость, физическая работа) в 20°07 Овна в 1 Доме вблизи Асцендента (внешние проявления, характер, самовыражение) в18°14 Овна; оппозицию с управителем 12 Дома тюрем в Водолее – натальным Ураном (необычности, бунтарство, свободолюбие, новаторство) в 20°44 Козерога в 10 Доме целей в жизни, общественного признания и властей; квадрат с натальной Черной Луной (соблазны, темные дела) в 21°49 Весов в 7 Доме широкой публики, партнеров и явных врагов, суда.
С противоположной стороны, в 10 Доме находился транзитный ретроградный (возврат в прошлое) Юпитер (успех, везение) в 22°17 знака своей слабости Козерога, образуя напряженные аспекты к перечисленным участникам Большого квадрата.  Кроме того, транзитное Солнце пребывало в соединении с транзитным Плутоном (рок, карательные органы, диктат, тотальное разрушение, массовая гибель) в 28°10 Рака в 4 Доме конца существования, который создал квадрат к натальным астероиду Karma (Карма) в 28°00 Весов и Луне (эмоции, личность, биологическая жизнь) в 2°19 Скорпиона  в 7 Доме судов; оппозицию с транзитным астероидом Russia (Россия) и сигнификатором писательства – натальным Меркурием, натальным астероидом Kazakhstania (Казахстан)  в 1°15, 1°56 и 1°57 Водолея в 11 Доме надежд и друзей по идеалам. К этой оппозиции к натальным Меркурию и астероиду Kazakhstania  в 11 доме присоединился и профекционный Сатурн (смерть) в 2°26 Льва в 5 Доме творчества и любви. В этих аспектах видна роковая (Плутон) смерть (Сатурн) необычного (Водолей) русского (астероид Russia) поэта (Меркурий) родом из Казахстана (астероид Kazakhstania).
Транзитный же Сатурн (смерть) в 5°08 Овна создал соединение с натальным ТНО Orcus (Оркус – Возмездие) в 10°08 Овна в 12 Доме изоляции и тюрем. В прогрессиях Сатурн (ограничения, препятствия, лишения, беды, смерть) 18°05 Овна создал соединение с Асцендентом (внешние проявления) в 18°15 Овна. В дирекциях Луна (биологическое начало) в 21°51 Скорпиона расположилась в  начале 8 Дома смерти.
Так закончилась жизнь молодого поэта Павла Васильева, одного из многочисленных русских талантов, растоптанных жестоким временем и жестоким окружением при опосредованном участии «великого пролетарского писателя» Максима Горького. Но остались стихи Васильева, которые можно читать и перечитывать, в отличие от ненужных никому «Челкаша», «На дне», «Песне о Буревестнике» и других произведений Горького.

«Челкаш»

«На дне»

Руководство СССР похоронах отравленного автора «Песни о Буревестнике»
Как всегда, Время–Сатурн все расставляет по своим местам. Расставит оно, если не погребет в небытие, и нынешних фальшивых «властилей-правителей людских дум и чувств», коих множество развелось что-то в России!
Копирование и использование данных материалов разрешается и даже приветствуется в случае указания на наш вэб-сайт как на источник получения информации.